Эксклюзивный грех - Страница 40

Впрочем, Дима, вскоре явившийся в Надин номер, удивленно присвистнул:

– Ишь ты, Надька, как устроилась! А у меня – обычная комнатуха. Маленькая. А у тебя тут кабинетище… Поменяться с тобой, что ли?

– Конечно, давай я переселюсь, – покорно согласилась она.

– Ф-фу, дурочка, – фыркнул он. И добавил дурашливо:

– Рази ж я, чисто конкретно, не джентльмен, блин? Живи уж тут. Жируй.

Он угнездился в глубоком кресле и добавил:

– Отрабатывать будешь. Кофе мне варить. Вон, видала – здесь даже кофеварка-“Эспрессо” есть.

– Прямо сейчас варить? – серьезно спросила она. Прозвучало довольно глупо.

– Сперва кофий надо купить, – ухмыльнулся Дима.

– А какие у нас планы?

– Сначала завтракаем. Потом едем в поликлинику, где наши матери работали. Подсказывает мне моя журналистская интуиция: надо порыться там в архиве. Как думаешь, медкарты за семидесятые годы у них сохранились?

Надя уже думала об этом, потому быстро кивнула:

– Думаю, да. Обязаны они их хранить. Архивные правила – до сих пор строгие. По крайней мере, у нас, в Исторической библиотеке… Кстати, как мы в архив попадем? Специальный допуск нужен…

Дима высокомерно хмыкнул:

– Ничего, прорвемся.

– А что ты хочешь там искать? Дима пожал плечами:

– Пока не знаю. Может быть, знакомые фамилии. Или – компрометирующие диагнозы. Или – свидетельства о смерти…

– Вряд ли в студенческой поликлинике лечили по-настоящему серьезные болезни, – задумчиво протянула Надя.

– Согласен. Но мы же можем найти в медкартах направление. Скажем, в психушку? Или – в питерский Склиф?.. Все, Надюха, хватит базарить. Погнали!

* * *

Санкт-Петербургский технический университет располагался на Васильевском острове. Там же – общаги и студенческая поликлиника. Надя с Димой отправились туда своим ходом. Сперва долго тряслись на трамвае номер двадцать пять. Несчастный трамвай жалобно чмокал, выл на перегонах, а ближе к Лиговке застрял в безнадежной пробке.

– В джипе как-то быстрей. И приятней, – весело призналась Надя. И улыбнулась. На самом деле, ей нравилось быть рядом с Димой – пусть даже и в плотной трамвайной толпе. Но она все равно спросила:

– А почему нам личный джип не выделили?

– Ну ты хамло, Надька, – ахнул Дима. – Уже личный джип ей подавай!

– К хорошему привыкаешь быстро, – пожала плечами она. И поинтересовалась:

– А откуда ты этого Запесоцкого знаешь? И вообще – кто он?

– Ректор того университета, где мы живем. Называется – гуманитарный университет профсоюзов. Только от “профсоюзов” там одно название. Учат здесь по всем гуманитарным специальностям и на экономистов-менеджеров – тоже. А профессоров и докторов тут, по-моему, больше, чем во всем остальном Питере. Борис Парыгин, слышала?

Надя покачала головой.

– Он родоначальник социальной психологии в Советском Союзе… Юра Зобнин – крупнейший специалист по Серебряному веку вообще, а по Гумилеву в частности… Он тут завкафедрой литературы – моего возраста парень, между прочим…

– А ты-то тут при чем?

– Я когда-то об этом университете профсоюзов писал. Запесоцкому, ректору, статья оч-чень понравилась. Он и велел обращаться, что бы мне в Питере ни понадобилось. А человек он в городе влиятельный. Я, как ты понимаешь, этим знакомством не злоупотреблял. А сейчас вот пригодилось. И живем в хорошем месте, и, что самое главное в нашем положении, безо всякой регистрации.

– А почему мы с ректором не встречаемся?

– Запесоцкий сейчас на конференции в Гааге. И хорошо, что не встречаемся. Ты бы быстро в него влюбилась.

– Чушь говоришь, – сердито сказала Надя. Но не покраснела.

Дима улыбнулся. Кажется, Надька потихоньку перевоспитывается. И краснеть стала реже, и болтает вон без умолку.

– Кстати, Надежда, в университетский спорткомплекс можешь сходить. Там тренажеры и сауна. И солярий, корт, массажи всякие…

– А что, и схожу, – браво ответила она. – Давай сначала дело сделаем.

"Ого, Надька-то уже командовать пытается! – весело подумал Дима. – Растет ребенок”.

* * *

В студенческой поликлинике, принадлежащей Санкт-Петербургскому техническому университету, стоял галдеж, как в институте на переменке. По коридорам сновали озабоченные молодые люди и девушки. В руках держали справки, медкарточки, рентгеновские снимки… На взгляд Нади, все они выглядели – здоровей не бывает. Летали обрывки фраз: “Коллоквиум.., препод – зверь.., с курсовиком не успеваю”.

Старушка-гардеробщица, принимавшая их одежду, понимающе улыбнулась:

– Тоже, детки, разболелись? Надя отчего-то смутилась и хотела было объяснить, что они вовсе не студенты, но Дима встрял первым:

– Да вот, подругу мою тошнит… На огурчики соленые тянет…

Бабуля немедленно метнула профессиональный взгляд на Надину талию, а у девушки отчаянно заполыхали щеки. Она наградила Диму уничижительным взглядом. Ну что за манера – смеяться, прикалываться, издеваться! Ни на секунду с ним нельзя расслабиться…

Когда они отошли от гардероба, Надя хотела сказать Диме, что ей не нравятся его идиотские шутки. Подумала – и решила промолчать. Она начала понимать: обижаться на Полуянова бесполезно и глупо. С Димой нужно бороться его же оружием.

Дима остановил симпатичную медсестричку и принялся выспрашивать у нее, где найти главврача. Надя стояла в сторонке и злилась – Димина беседа с медсестрой явно затягивалась. Слов слышно не было, но по тому, как белохалатная девчушка заливалась смехом, Надя безошибочно поняла, что разговор давно уже не касается местоположения главврача… Наконец Дима оставил медсестру в покое и вернулся к Наде. Коротко приказал: