Эксклюзивный грех - Страница 41

– Идем на четвертый этаж.

Надя обиженно промолчала и поплелась за Полуяновым.

Четвертый этаж, кажется, ремонтировали лет двадцать назад. Отделан он был во вкусе начальственной роскоши тех времен. На полу возлежала ковровая дорожка – теперь уже изрядно истоптанная, стены, обитые деревянными панелями, – испещрены студенческими граффити. Когда-то здесь, в торжественной тишине, восседал, верно, главврач Ставинков. Но теперь начальству пришлось потесниться. Часть кабинетов была отдана новомодным специалистам. “Лечение табако курения” (пациентов – ноль), “мануальная терапия и массаж, доктор Каха Кахиани” (в очереди – четыре возбужденные девушки).

– Что такое “герудотерапия”? – на ходу спросил Дима, кивнув на одну из табличек.

– Пиявки, – пояснила Надя.

– Фу! – передернулся Полуянов.

– Между прочим, тебе бы не помешали, – ввернула Надя. – Ставишь на ночь парочку за уши – и не храпишь.

– Я что, в поезде храпел? – помрачнел Дима.

– Да как сказать… – тонко улыбнулась она. Полуянов впервые не нашелся, что ответить. Ура! Они подошли к приемной главного врача. Дима без стука отворил дверь. Надя, не привыкшая к подобной решительности, ссутулила плечи. Сейчас главный на них как гаркнет!

Главврач, перебиравший бумаги, действительно смотрел неулыбчиво и на Димино небрежное “здрасьте” не ответил. А тот как ни чем не бывало извлек из кармана корочки с золотыми буквами ПРЕССА и проговорил:

– Я – Дмитрий Полуянов, из Москвы, корреспондент газеты “Молодежные вести”. Надежда Митрофанова, стажер, моя помощница. – Снисходительный кивок в сторону Нади. – Мы хотели бы…

– Садитесь, – разулыбался доктор и показал на стулья:

– Чем можем помочь столичной прессе?.. Чай, кофе?

…Надя пила жидкий поликлинический кофе и восхищенно слушала Полуянова. Когда он только эту легенду придумать успел?! И так складно все у него выходит…

– “Молодежные вести” начинают выпускать вкладку “Ваше здоровье”, – разливался соловьем Дима. – Интервью с врачами, новости из мира медицины, полезные советы, очерки о талантливых докторах… Но лично я занимаюсь более глубокой журналистикой. Аналитикой. Я готовлю проблемный очерк, в котором хотел бы сравнить: чем болела молодежь раньше, лет двадцать назад, и чем болеет сейчас? Что изменилось? Отличается ли уровень заболеваемости? Длительность болезней? Диагнозы?

Доктор, по имени Степан Степанович, внимательно слушал, прихлебывал кофе и понимающе кивал.

– А почему вы обратились именно ко мне? – вдруг спросил главврач. – У вас что, в Москве студенческих поликлиник нет?

Надя внутренне вздрогнула. Вот оно, слабое звено.

Но Дима нисколько не растерялся.

– Почему ж нет? – тонко улыбнулся он. – Я уже побывал в студенческих поликлиниках МГУ и Бауманского, поработал у них в архивах. И хотел бы теперь сравнить данные по ведущим московским вузам с данными по институтам питерским.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Степан Степанович. – И что же вы выкопали: чем болеют столичные студенты? – Слово “столичные” он произнес с еле уловимыми нотками петербургского снисхождения. Дима быстро, без паузы, ответил:

– Ну, определенные наработки у меня уже появились…

Надя бросила на него острый взгляд и поняла: Дима не знает, что говорить. Сейчас начнет переливать из пустого в порожнее. Она быстро вспомнила свои вечерние посиделки с мамой и сказала:

– Я отвечу?

Дима бросил покровительственно (но во взгляде его сквозило облегчение):

– Давай, Надюша.

Она глубоко вздохнула и начала:

– Во-первых, помолодели костные заболевания. Остеохондрозы, сколиозы, грыжи межпозвоночных дисков. Раньше этими болезнями страдали от силы процентов двадцать молодых людей. А сейчас – более половины. Причина, на мой взгляд, очевидна – меньше физической активности. Сидячий образ жизни, компьютеры, видео, телевизор…

Доктор слушал ее с интересом. Полуянов – с нескрываемым удивлением.

– Во-вторых, – продолжила Надя. – Помолодели сердечные заболевания. У двадцатилетних уже встречается гипертония – вплоть до гипертонических кризов. Сердечная недостаточность – вплоть до инфарктов. Степан Степанович согласно покивал. А Надя, вдохновленная вниманием мужчин, продолжила:

– Раньше, как я поняла, студенты чаще обращались с простудами, с ангинами. После гриппа сдавали анализы – вдруг осложнение? А сейчас.., что такое ангина? Вообще не болезнь. Напился “Колдрекса” – ив институт. Или на дискотеку. А потом удивляется – с чего это у него миокардит?!

– Вы, Надя, случайно, не медицинский ли оканчивали? – заинтересованно спросил доктор.

Полуянов незаметно скорчил ей рожу. Она отрицательно помахала головой: “Увы”, – и закончила:

– А вот предохраняться от нежелательной беременности стали лучше – особенно в среде студенчества, то есть людей образованных. Лет двадцать назад, как я поняла, аборты делали чаще…

– Исчерпывающий ответ, – похвалил доктор. – Добавить просто нечего. Не знаю уж, чем я могу вам помочь…

Полуянов быстро сказал:

– Помочь вы нам можете. Мы хотели бы побывать в архиве, посмотреть старые медицинские карточки. По правилам ведь медкарты хранятся семьдесят лет…

Доктор хотел возразить, но Дима закончил вместо него:

– Конечно, на самом деле – семьдесят лет их никто не хранит. Но карты двадцатилетней давности у вас ведь остались?

Глава 9

Веселый шум и румяные студенты (вроде как больные гриппом) остались высоко наверху. В подвале царит темнота и сырость. Где-то вдалеке монотонно выстукивают капельки воды, потолки нависают прямо над головой, под ногами что-то шелестит – уж не крысы ли?!